Любимые стихи

Katalina тебе
Хочу, чтоб в жизнь мою вошла ты,
Неважно кем, но лишь бы в ней была.
Подругой лучшей, иль врагом заклятым,
Но смысл судьбы своей во мне нашла.
Войди же в жизнь мою любовью,
А может, с дружбой загляни.
Я от тебя свой взгляд не скрою,
Неважно, чем придется заплатить.
Дни все длинней, а ночи все короче.
Зима уходит, лето впереди.
Спустясь с небес, мне темнота пророчит
Все повторить несбывшиеся сны.
Вдруг закричит испуганная птица,
И я проснусь, но только от того,
Что снова ты ко мне во сне явилась,
Вот только я не знаю для чего.
Опять мы ни о чем с тобой поговорили.
Я для тебя никто, ты – жизнь моя.
Опять в моей душе в смятенье бились
И страх, и боль, страданье и тоска.
Не проявляй ко мне такого равнодушья,
Молитвы небесам устала повторять,
Ну сделай вид, что от меня хоть что-то нужно,
Я вырву сердце, чтоб тебе отдать.
Но ты прошла и растворилась тенью,
Не посмотрев, что рядом я стою.
Прошу, стань для меня бедой или моим спасеньем,
Не уходи вот так, иначе я умру

 

Kristinka супер....какие красивые стихи....
Посмотреть вложение 88506 Посмотреть вложение 88507 Посмотреть вложение 88508

 

если говорить, то не о работе и не о личном,
остаётся погода – та тема, где каждый ас.
взрослый – это когда ты на всё отвечаешь «отлично»,
а подразумеваешь, как минимум, что не айс.
или делаешь вид, что нисколечко не задело,
бесконечно теряя достоинство и ключи.
да кому тут какая разница, в самом деле,
о чём ты вообще молчишь или не молчишь,
что ты чувствуешь, будто в школе перед экзаменом,
пряча странную дрожь, позабыв, как вообще дышать.
будет март – с каждым мартом я воскресаю заново,
чтобы дать себе новый – который по счёту – шанс.
сколько сложено о весне вдохновенных песен,
сколько в ней эмоций, которых не передать.

я любила тебя бы гораздо сильнее, если
было б ещё куда.

Хедвиг

 

если есть в этом мире хоть что-то важное, это «как у тебя дела?»,
если есть звук приятней фортепиано, то лишь твой голос.

я рассорилась со всеми, с кем вообще могла,
и мне кажется, не продолжу – не успокоюсь.
я вообще ничего не чувствую, только кружится голова
от манёвров, как что-то странное, разгадать тебя.
это наша весна понемногу вступает в свои права,
разрешая использовать это как оправдание.
понимала бы – было б проще, но я ни капельки не пойму,
кроме мутных попыток пытаться себя обманывать.
я не узнаю ни тебя, ни – важнее – себя саму,
и, пускай все мотивы поступков весьма туманные,
ты не вздумай пытаться как-то остановить меня,
ни признания прав я не требую, ни сочувствия.

просто мне из рубашек подходила бы лишь смирительная,
ведь всё сводится к
«с ума сойти, как хочу к тебе».

Хедвиг

 

Супер!

 

Да. Последние строки самые-самые всегда..

 

Загадка

• Автор:
  Николай Гумилёв
• Дата написания:
  1909 год

Музы, рыдать перестаньте,
Грусть вашу в песнях излейте,
Спойте мне песню о Данте
Спойте, играя на флейте.

Дальше, докучные фавны,
Музыки нет в вашем кличе!
Знаете ль вы, что недавно
Бросила рай Беатриче,

Странная белая роза
В тихой вечерней прохладе…
Что это? Снова угроза
Или мольба о пощаде?

Жил беспокойный художник.
В мире лукавых обличий —
Грешник, развратник, безбожник,
Но он любил Беатриче.

Тайные думы поэта
В сердце его прихотливом
Стали потоками света,
Солнечным буйным приливом.

Музы, в сонете-брильянте
Странную тайну Отметьте,
Спойте мне песню о Данте
И Габриеле Россетти.

 

Инна Бронштейн

Когда-то я стану старенькой,
Седой и корявой старушкой
В засаленном старом фартучке,
С привязанной к попе подушкой.
И, ползая неуверенно,
Себе помогая клюшкой…
Нет, нет, я совсем не уверена,
Что буду такой старушкой.
С зажатой в зубах сигареткой,
С блестящей сережкой в ухе
Я буду старой КОКЕТКОЙ
На зависть другим старухам!!!
Я буду внучке — подружкой,
А внуку — партнершей в танце.
Я буду смотреть мелодрамы
И сочинять романсы.
Я расскажу своим внукам,
Пока им еще неизвестно,
Что жизнь — занятная штука,
Что жить — это так интересно!
Я их научу смеяться — В голос, а не украдкой.
Я их научу держаться
За жизнь ЭТУ мертвой хваткой.

И как-то снежной зимою,
Свой коньячок попивая,
Устало глаза прикрою,
Скажу: «Неплохо жила я».

 

от тебя столько драйва, как в гонках без правил,
столько чувства тревоги, как от высоты.
что-то сладкое вместе со жгучей приправой –
точно так пахнут море, июнь, ночь и ты.

мы прощаем друг другу и холодность айсберга,
и манеру, вспылив, сжечь к чертям всё дотла.
от тебя сонный жар, будто в сорок три градуса,
и приятная слабость, как от шато блан.

ты врываешься в сон, словно резкий будильник,
не даёшь отдохнуть ни недели, ни дня.
и любовь к тебе в планы мои не входила –
нужно срочно учиться мне планы менять.

это вышло и всё. как стихийное бедствие,
избавляться ещё от явлений остаточных.

я же знаю – со мной тебе лучше, чем без меня.
и на данном этапе, пожалуй, достаточно.

Хедвиг

 

Мы живём с повязками, на глазах закрытых...
Прячемся под масками, из железа слитых.
Мы от скуки маемся, мы вслепую судим...
Не любя, встречаемся - не встречаясь, любим.

Мы молчим из гордости, говорим - из мести...
Мы обходим пропасти и дурные вести.
Мы как дети, прячемся, мы как звери, злимся...
Не любя встречаемся, а любить... боимся.

А полюбим - скроемся за семью замками...
Мы висим на волосе - и не знаем сами ...
Позабыв про сказки, ждём чудес немалых...
Мы живём с повязками - кто бы развязал их?

Ксения Забкова

 

Юрий Левитанский

Скрипка висит у меня на стене,
не играет —
пыль собирает,
рядом смычок
и —
молчок.

Скрипка висит у меня на стене
грустная
и расстроенная,
потому что жизнь у нее неустроенная,
да и вряд ли когда устроится —
как уж тут не расстроиться.

Скрипка висит у меня на стене,
в стену врастая, —
нет, не знатного она роду,
скрипочка моя простая
(барышня из крестьянок,
артисточка крепостная
из хора) —
нет, не знатного она роду,
скрипочка моя простая —
не Страдивари
и не Гварнери —
так, скорее, деталь в интерьере
в этой квартире
(как, впрочем, и я).

А вот если бы взять ее в руки,
в добрые руки,
в нежные руки —
уж какие тогда
полились бы звуки! —

Здравствуйте, маэстро Моцарт,
маэстро Гайдн,
маэстро Бах! —

Ах! —
И скрипочка ожила —
О ла-ла! —

ми,
вторая октава,
по квинтам,
вниз —

Браво, скрипочка!
Брависсимо!
Бис!..

Но...

Скрипка висит у меня на стене,
не играет, пыль собирает.
И лишь временами
в ночной тишине
чудятся ей эти руки,
добрые руки,
нежные руки.
(Так же, как, впрочем, и мне.)

 

Посмотреть вложение 100108

Виртуальный роман
Как прекрасно начало!
Но приходит любовь
И становится мало...
Мало встреч за ПК,
Мало ласк на экране,
Мало видеть тебя,
Удивительно мало!

Не заменит ничто,
Ласку рук, губ касанье,
Носом ткнуься в плечо,
Близких тел пониманье.

Для любви мою дверь
Я открыть всегда рада.
Только ты мне поверь!
Поцелуй твой награда...

Награждай же меня
Ты почаще, мой милый!
Поцелуй, обними,
Дай мне ласки и силы!’
Виртуальный любимый,
Как же ты осторожен!
Ты всегда под рукой,
Но дотронуться сложно...

Виртуальный роман!
Он прекрасен в начале.
Только хочется ласки
Почему-то в реале...

 

Так ложною мечтой доселе ослепленный,
Напрасно мыслил я о счастливых часах.
Тебе ль знать радости? Твой разум заблужденный
Не мог предузнавать о будущих бедах,
Давно назначенных губительной судьбою;
Лишь смерть желанная спасительной рукою
Тебя освободит от горестей твоих!
Тебе ль переломить судьбы определенье
И силой Сильного избегнуть назначенье?
Исчезнули мечты, я счастлив был лишь миг,
И счастлив только заблужденьем,
Которое, как вихрь, исчезло мановеньем.
Ни ласки нежные, ни кротость, ни любовь,
Ни одинакая текущая в нас кровь —
Ничто не умягчит дух злобный и враждебный!
А я, не опытом, безумный, увлеченный,
Предвидеть будущих несчастий не возмог.
Кто ж этому виной? Я сам иль сильный Бог.

Владимир Раевский​

 

Стихи Лидии Заозёрской

Какая же я всё же неуклюжая,

Раскокала мобильный телефон.

Козой скакала нынче через лужу я

И уронила прямо на бетон.

Стою. В мозгах растёт тревога некая –

Бежать скорее надо в магазин!

Ведь симка есть, а вставить её некуда...

И начинаю понимать мужчин
***

С тобою вечер провела...

Теперь смотрю, как на дебила…

Конечно, я бы не дала...

Но попросить-то можно было?!

***
Искала льва я в этом мире злом.

Не повезло... И я нашла тюленя.

Но и тюлень, пригревшись, стал козлом.

Придется сделать из него оленя!

 

Сергей Есенин
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.
Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.
Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек,
Черный, черный!
«Слушай, слушай, —
Бормочет он мне, —
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов.
Этот человек
Проживал в стране
Самых отвратительных
Громил и шарлатанов.
В декабре в той стране
Снег до дьявола чист,
И метели заводят
Веселые прялки.
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой
И лучшей марки.
Был он изящен,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою.
Счастье, — говорил он, —
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.
В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым —
Самое высшее в мире искусство».
«Черный человек!
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Живешь водолазовой.
Что мне до жизни
Скандального поэта.
Пожалуйста, другим
Читай и рассказывай».
Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой, —
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.
........................................................................
Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.
Ночь морозная.
Тих покой перекрестка.
Я один у окошка,
Ни гостя, ни друга не жду.
Вся равнина покрыта
Сыпучей и мягкой известкой,
И деревья, как всадники,
Съехались в нашем саду.
Где-то плачет
Ночная зловещая птица.
Деревянные всадники
Сеют копытливый стук.
Вот опять этот черный
На кресло мое садится,
Приподняв свой цилиндр
И откинув небрежно сюртук.
«Слушай, слушай! —
Хрипит он, смотря мне в лицо,
Сам все ближе
И ближе клонится. —
Я не видел, чтоб кто-нибудь
Из подлецов
Так ненужно и глупо
Страдал бессонницей.
Ах, положим, ошибся!
Ведь нынче луна.
Что же нужно еще
Напоенному дремой мирику?
Может, с толстыми ляжками
Тайно придет „она“,
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?
Ах, люблю я поэтов!
Забавный народ.
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую, —
Как прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.
Не знаю, не помню,
В одном селе,
Может, в Калуге,
А может, в Рязани,
Жил мальчик
В простой крестьянской семье,
Желтоволосый,
С голубыми глазами...
И вот стал он взрослым,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою».
«Черный человек!
Ты прескверный гость.
Эта слава давно
Про тебя разносится».
Я взбешен, разъярен,
И летит моя трость
Прямо к морде его,
В переносицу...
........................................................................
...Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один...
И разбитое зеркало...
[1925]

Божья тварь клюёт-ворона-
Снеги декабря.
Подержись за что угодно,
Молодость моя.

Лишь вчера нам было двадцать,
Собирались в путь,
А уже пора прощаться,
Да не в этом суть.

Мы с тобою поседели,
Намело годов,
Но припомни,как мы пели
Средь родных снегов.

Как на нас весь век струилась
Божья благодать,
И чего,скажи на милость,
Нам ещё желать?

Так пойдём по первопутку,
Всех вокруг любя.
Может,ты была лишь шуткой,
Молодость моя?

Олесь Вербицкий

 

Горячий Секс и нежная Любовь
Однажды познакомились, скучая.
И вечером в божественный клубок
Они сплелись свободно и случайно.

Ах, этот Секс, он был немного груб,
Нетерпелив и чуточку развратен.
Он языком касался тайных губ,
Когда Любовь присела на кровати.

Она пустилась танцевать в ночи.
Сначала в удивительных нарядах,
Потом кружилась голая почти,
Едва касаясь, пролетая рядом.

Хотелось Сексу нежности, любви.
Любви хотелось секса и оргазма.
До этого желания свои
Им не случалось исполнять ни разу.

И, оказавшись, вдруг наедине
Любовь легко, без всякого стесненья
Раскинувшись, лежала на спине,
Потом открыто встала на колени.

И Секс любил так бережно ее,
Так звонко, глубоко, неутомимо:
Упало на пол светлое белье,
Огонь свечи качал пространство мира

 

Огонь погас

Огонь погас, осталась искра.
Кто наше счастье затушил?
Накрыл нас сильный ветер быстро;
Меня он с ног и с ходу сбил.

Бывало всякое, но счастье
Летало рядышком, при нас;
Зачем же ветер злой в ненастье
Задул огонь? - и свет угас.

Остались искры, жаркий пепел,
Осталось много теплоты.
Откуда взялся этот ветер,
Разрушивший мои мечты...

Внутри меня живёт надежда,
Горит бессмертный огонёк,
Что будет всё ещё, как прежде..
Что миг тот жаркий не далёк!

Буров Юрий​

 

Я жду тебя. Во имя. Вопреки.
Сбиваясь в счете падающих листьев,
Держась за сумрак, в тишине повисший,
Сжимающий до крошева виски...

Я жду тебя. Уже который век,
Лаская сердце призрачной надеждой,
Примерив снов истлевшие одежды,
Идя по руслам пересохших рек...

Я жду тебя, средь этой суеты -
Ненужных лиц, бессмысленных метаний,
Придуманных напрасно расстояний,
Как света ждет душа из темноты...

Я жду тебя. Кто запретит мне ждать?
Но если вкусом горького финала
Ты сквозь года почувствуешь - устала...
То знай, что перестала я ...дышать.

Ирина Голованова

 

Я сегодня уеду
далеко-далеко,
в те края, где к обеду
подают молоко.
Я пошлю вам с дороги
телеграмму в эфир,
в ней — инжир и миноги,
и на утро кефир.
Я пошлю вам открытку
из далёкой страны:
шоколадную плитку
и кусок ветчины.
Я пошлю вам оттуда
заказное письмо
в виде круглого блюда
и на нём — эскимо.
Я пошлю вам посылку,
я отправлю вам груз:
лимонада бутылку,
колбасы и арбуз,
и халвы — до отвала —
и оладьи с огня.
Только вы, для начала,
накормите меня.

 

вошло в привычку всех разделять на «мне сносит крышу»,
«вполне терпимо», «не стоит времени», «просто мразь».
ты говоришь мне о чём-то, но я почти не слышу,
вернее, слышу, но не могу вникнуть в смысл фраз.

сам факт присутствия твоего – вызов крепким нервам,
попытка скрыться – как по железу метать ножи.
к какой ты касте принадлежишь? ну конечно, к первой,
где крыша рухнула и ремонту не подлежит.

где очень важно щекой твои ощущать ресницы,
где жизнь становится пусть неправильной, но простой.
когда б был влагой, я не смогла бы никак напиться,
хотя тебя бы логичней сравнивать с наркотой.

ты пахнешь так, как в разгар июля пьяняще липа,
так говоришь, будто словом вытравишь всю печаль.
прости за штампы, но я так спятила, я так влипла,
что получается только действовать сгоряча,
пугаясь собственных же поступков и их мотивов,
сводя на нет весь свой спич о серьезности и уме.
я понимаю теперь – ты сам мне помог постигнуть, –
что ход событий порой решает один момент,
что так устроены мы – на промахах редко учимся
и ждём того, кто от нас самих же нас и спасёт.

твой взгляд и фирменное «я так по тебе соскучился» –
момент, который на самом деле решает всё.

Хедвиг

 

Bishka просто нет слов....

Bishka позволю себе разок нарушить вашу почти интимную идиллию с этой поэтессой... сори...
мне это близко сейчас...

как же сберечь вот это, почти хрустальное?
кто мы, кем были и кем друг для друга стали мы?
куклой живою я двигалась и дышала.
где же ты, где, когда не в пределах шага?
стой, обернись, отыщи меня, будь чуть ближе.
я тебя чувствую, даже когда не вижу.

Хедвиг

 

Жаль, два раза не могу лайк поставить)

 

Не судите других...

Мне бы, доктор, таблетку от нервного стресса
И прививку от злобных людей,
Что в чужую судьбу сунут нос с интересом,
Забывая совсем о своей…

И всё учат меня, как им видится лично,
Что и где я должна совершить.
Мне порою охота послать их публично
Ну, к примеру, к мозгам – чтоб дружить…

Кто-то ангела видит во мне неземного,
А потом после пары цитат,
Что на стенке моей прочитают, и снова
Судят громко меня невпопад…

Сами, выдумав что-то себе не на шутку,
От фантазии бурной своей,
Начинают учить, но постойте, минутку,
Доктор, вирус сражает людей?

Ведь душа – это свет, это Храм человека
И обутым туда – это грех…
Я обид не ношу, просто знаю, аптека
Не продаст антивирус от всех,

Кто советом своим, хоть его не просили,
Всё пытается в душу пролезть…
Чем несчастнее люди, тем больше судили,
Не заметив свою же болезнь…

Мне, к примеру, не нравится серое небо,
Но винить ни к чему небеса…
Кто таким, как привиделось вам, всё же не был,
На того обижаться нельзя…

Не судите других, по себе не судите,
Ведь у каждого сердце своё.
Как их создал Господь, так людей и примите…
Каждый пусть, как умеет, живёт.

Доктор, спорить нельзя, это гнев порождает.
И на зло – злом не нужно грубить.
Кто душой небогат, тот других осуждает,
А пора бы себя осудить...

 Ирина Самарина-Лабиринт

 

С сегодняшнего дня, стало одним из любимых:

 

Хотел накидать пару строк,
Но вырос целый рассказ.
Сделал только шаг за порог,
И вот уже другая страна.

Каждый из нас что-то не смог,
Прежде всего из-за нас
И, в конечном счете, итог:
Голос внутри получил резонанс.

А что тот голос? Обрывки кинолент,
И тлеют угольки в огне
Несбывшихся надежд, что покрывают пятнами
Рубашку - последней из одежд,
И глаза-пуговки кипят на ней.

Иди на свет.
Иди на свет.
Иди на свет.

Зачем? Чтоб вырваться из темноты?
Переходя на бег,
Переходя на красный,
Переходя на "ты"?

Напрасно.

Ведь в каждом ангеле инкуб.
Цепляясь за соломинку,
Мы тянемся, не важно: моё или твое,
Мы тянемся к тому, чего не достает.

Так молчаливый жаждет выйти в свет,
Познать лучи прожекторов, улыбок и оваций,
Он жаждет перестать стесняться
Ровно настолько, насколько потерявший детство перестать взрослеть;
Ровно настолько, насколько солнцу хочется остыть во мгле.

И чьим-то неудачам всегда хоть кто-то будет рад,
Пославший к черту все, на самом деле-то ждет бумеранг.
И как бессонному необходимо нежиться во сне,
Так сильно бесконечно темному захочется на свет.

Где грусть замком повесят молчаливым,
Там комом к горлу шар тоски подступит.
Где на воздыханья "I believe in",
В подсозанье эхом лишь "So stupid"
И там где нежности приливы
Кулак вдруг сменит, что крепко сжат, летящий в скулу.

Вот там проявится все естество,
Проявится вся нравственность, напыщенность всех действий.
Тогда рассвет, прорвавшись сквозь занавеси лезвием
На шестиутренность падет,
Нежданно, как любовь, негаданно, как волшебство,
И вроде бы не нужно больше слов.

Но более не тешится, а рвет, как тигр,
И мироточит как иконы,
И с хитрицой улыбка Мона Лизы той с картины
Раздуется тот шар и лопнет, и уколет.

И там где пустота внутри
Все скажут за тебя глаза.
И если все-таки прорвется крик
Все то, что сможешь ты сказать:

И кто все бросил к черту, назад ждет бумеранг.
Тату на сердце атеиста - "Верьте".
Возможно мы стремимся умирать,
Лишь потому что в жизни не хватает смерти.

 

Мой парень – гопник с Вторчермета,
И этот факт неоценим.
Я гребанным интеллигентом
Себя почувствовала с ним.

Лампасы, шапка на затылке,
В глазах – естественная мощь,
Мы подружились в «Ложке-Вилке»,
Он уступил последний борщ.

Такой реальный, четкий, дерзкий:
Ну как такому, и не дашь?
Он с мягким знаком в смс-ке
Мне пишет слово «Уралмаш».

Мой парень – гопник с Вторчермета,
А я чикуля с ЖБИ.
Мы знаем таинство секрета
Большой и искренней любви:

По банке «Балтики» по третьей,
Район, январский снегопад.
Мы как Монтекки с Капулетти.
Ну, только предки не бузят.

Под окнами во все колонки
И туц и бац, и адский микс.
Пусть всем заложит перепонки,
Чтоб знали – мой подъехал принц.

И вдруг меня обидят где-то,
Он сразу даст с вертушки в щи.
Мой парень – гопник с Вторчермета.
Адьос, культурные прыщи!

 

Ты как-то обронил, что мы похожи,
И наши позы в сексе схожи тоже,
Средь них любимая одна,
69й величается она.
Давай устроим наш воскресный секс,
Любить друг друга без запретов, без…!
Ты ляжешь в нетерпении на кровать,
Я буду сверху восседать.
По телу твоему плыву как лодка,
Прямо по курсу ОН! Сказать неловко…
Во всей готовности стоит,
Как аппетитен его вид.
Губами обхвачу твой орган смело,
Как жаждала его! Тебя хотела!
По волнам мягких тканей я плыву,
От наслаждений и любви тону.
Перед тобою вид ничуть не хуже,
В мою пещеру проникаешь глубже,
Лаская ее сладкие врата,
И драгоценная стекает в рот вода.
А временами пальчик запуская,
В мои глубины, и не надо рая!
Рай здесь, мы - в нем, ты должен мне поверить,
В прекрасной позе, в нашей позе-69

 

Это как в детстве - слепи куличики другим,
Хоть проси, хоть не проси, так
Учили добро ценить.
Мои друзья - это комочки муки,
Трудности - сито,
Что останется, если процедить?

Видимо, я с каждым годом слепну -
Раз не заметил, что было спрятано
В людях столько желчи.
И теперь на вопрос: "из чего ты слеплен?"
Кроме немого взгляда
Мне и ответить-то нечего.

А когда жизнь, тебя поджарив, вдохнула сил.
Они гордятся, будто покорил ты Олимп,
Или открыл ворота рая.
Но ты даешь от себя откусить,
Ведь ты не такой, как они.
Ведь друзей не выбирают.

Сквозь лабиринты дорог и времени
Прошел ты на коне или босой,
Неся водку или текилу -
Не важно. Тем не менее,
Ты запомнишь, кто встречал хлебом с солью,
А кто и крошки не кинул.

На добро в ответ зла целый ком.
Не спасет починка -
В колесах - палки, в шинах - иголки.
Вопрос в одном: тебя съедят целиком
Или насладятся начинкой,
Выбросив корки?

Я все понимаю, отдаю дань беседе.
Но принимаю сторону тех, кто будет съеден.

 

Разучились ценить человечность...
Кто-то добрый по-новому - лох...
В моде выгода и бессердечность...
Мир от шелеста денег оглох...
Измеряется в крупных купюрах
Всё, что раньше ценилось душой...
Если девушка искренна - дура,
Ведь не ценит бумажник чужой...
А на фото мелькают не лица...
Крупным планом не видно глаза...
Чаще яхты, отели, столицы,
Будто не о чем больше сказать...
Ежедневно за счастьем погоня
У людей от зари до зари...
Но не знают о жизни законе -
Счастье то, что имеешь внутри...
Будь богатым душой и однажды
Прибыль даст этот твой капитал...
Не продайся за шелест бумажный,
Чтоб рабом этих денег не стал...
Деньги портить людей не умеют,
Просто маски срывают с людей...
Кто-то делится тем, что имеет...
Кто-то прячет в кормушке своей...
Доброта - это классика, люди!
Это нужно во все времена...
Кто-то скуп и по внешности судит,
Ведь уже вместо сердца "цена"...
А кому-то важнее намного
Продвигаться навстречу мечте,
Не забыв человечность и Бога,
Не сыграв на чужой простоте...
Равнодушие - страшный диагноз,
От него умирает душа...
А впоследствии - зависть и наглость
Человечность убьют не спеша...
Может лучше доверчивость всё же?
Может лучше любовь, чем расчёт?
Бог дающим воздаст и поможет...
У берущих судьба отберёт...

Ирина Самарина-Лабиринт

 

Невыразимая печаль
Открыла два огромных глаза,
Цветочная проснулась ваза
И выплеснула свой хрусталь.

Вся комната напоена
Истомой — сладкое лекарство!
Такое маленькое царство
Так много поглотило сна.

Немного красного вина,
Немного солнечного мая —
И, тоненький бисквит ломая,
Тончайших пальцев белизна.


Осип Мандельштам, 1909 год

 

Я тобой пропиталась, а я тобой проросла насквозь...
Говоришь что случайность? Какая случайность? Брось!
Говоришь ни при чём ты и вовсе так не хотел...
Иногда так бывает... и случается... не у дел.

Что бы так досконально во всём подобрать ключи...,
Так, как будто их просто кто-то тебе вручил,
Видеть то, что совсем никому, никому! не дано,
Слышать каждое слово - но ведь это немое кино!

Бегло мысли читать, улыбаясь, как будто всегда так мог...
Говорить... вновь молчать, разрывая внутри комок.
Быть повсюду... и при этом не быть нигде...
Как же мне объяснить, как же мне рассказать тебе?

Что не важно совсем: ты молчишь или ты говоришь -
Сумасшедшим огнём ты во мне всё равно горишь!
В каждой клетке, и в каждом вдохе, и в каждом дне..
Мой июльский, воскресный... - вовсе ты не приснился мне.

Знаю я что случайностей много, но вот эта! уже не про нас.
Можешь всё отрицать и не верить - не важно сейчас...
От себя не сбежать и не спрятаться нам всё равно,
Я у ног твоих, слышишь! И это совсем не кино...

Ivolga Pilgrim

 

Сегодня кто-то продавал на перекрестке счастье.
Оно лежало средь крючков и старых ярких платьев,
Среди усталых пыльных книг, средь кисточек и мела.
Оно лежало и на всех неверяще смотрело.
Народ шел мимо, редко кто вдруг подходил к прилавку
Купить брошюрку, календарь, иголку, нить, булавку.
И равнодушный взгляд скользил по глупой мелочевке,
А счастье так просилось в дом, так робко и неловко.
Моляще поднимало взгляд, едва-едва пищало,
Но «кто-то» мимо проходил и счастье замирало.
Темнело, я брела домой. В карманах грея руки.
Торговец собирал товар, чуть напевал со скуки.
Я бы прошла, но вдруг задел молящий и печальный
Беспомощный несчастный взгляд, как будто вздох прощальный.
Я подошла, а за стеклом пластмассовой витрины
комочек маленький дрожал от горя и обиды.
Комок устал, хотел в тепло, замерз на этой стуже,
Но, к сожалению, комок был никому не нужен.
— И сколько стоит? — голос мой дрожал от напряжения.
— Что? Это? — Это! — Да бери, оно — одни мученья!
Я бережно взяла комок, к груди его прижала,
Закутав в складочки пальто, домой почти бежала.
Бежала греть. Скорей, скорей! В тепло с морозных улиц,
И даже блики фонарей как будто улыбнулись…
И улыбался белый снег, и небо. Мир смеялся.
Нашелся все же человек, что счастьем не кидался.
Я принесла комочек в дом, и стало вдруг понятно,
Что никому его не дам, и не верну обратно.(с)

Л.Рубальская

 

Она вообще немного странная...
Такая необычная и пряная...
На вид безумно нежная...
И далеко не безмятежная...
Она любить умеет сильно...
Не держит никого насильно...
Её мечты не связаны с деньгами...
Она с такими идёт разными путями...
Она не любит пафос и ничтожность...
Несправедливость, ложь и гордость...
И презирает меркантильных сук...
Которых пруд пруди вокруг...
Ей так плевать, о чем вы говорите за спиной...
Любить её не обязательно толпой..
И нравиться она не будет вам стараться...
И, если вы ушли, не станет возвращаться...
С ней трудно.. невозможно... нереально...
Она смеяться может, а потом заплакать моментально..
Любить и очень долго ждать...
Но не дождавшись, разлюбить, минут за пять...
Она все время чем-то не довольна...
И может не специально, сделать очень больно...
Так импульсивна, так принципиальна...
И Боже мой, безумно сексуальна...
За что её любить,зачем она нужна?
Когда так непонятна и сложна...
Взглянув в её глаза, ты все поймешь..
А прикоснувшись к её сердцу, не уйдёшь...

Надежда Ухач

 

Лови мой смех –
Хрустальных четок звенья.
Лови мой взгляд –
Лесной зеленый воздух.
Среди не тех
Дарю тебе мгновенья,
Как звездопад, -
Пока еще не поздно.

О, не молчи!
Скажи, что я красива.
Касаньем рук
Утешь дыханье моря.
В плену ночи
Я тенью сиротливой
Растаю вдруг,
И ты умрешь от горя.

Не плач, не крик –
Опять смеюсь беспечно.
Сейчас ты – мой.
Стучат сердца неровно.
Всего лишь миг…
Но, может быть, и вечно
Нам быть с тобой.
А небеса безмолвны.

Ольга Лекач. (ц)
_________

Мамочка! Сегодня снова дождь…
Я люблю ненастье, ты же знаешь.
Ты звонка нетерпеливо ждешь,
Почту то и дело проверяешь.

Мамочка! Все сложится ОК.
Не волнуйся, мне почти не страшно.
Только время мчится все быстрей –
День прошел, и он уже вчерашний…

(Нет, не надо ей писать про страх,
Ведь она читает между строчек…
Ей Господь с улыбкой на устах
Дал родить и вырастить двух дочек.

Что смешного в этом Он нашел –
За двоих сражаться дни и ночи?..)
Мамочка, все будет хорошо,
Даже если будет плохо очень.

(Нет, зачем плохое вспоминать,
Бередить ее больное сердце?
Ей бы надо жить и поживать
Отдохнуть, поверить, оглядеться.)

Мамочка, мир полон доброты,
И людей хороших в нем немало.
А припомни, мамочка, как ты
Вслух читать Гомера заставляла…

Я ужасно злилась, а сама
Все-таки безропотно читала.
И всегда коротким словом «ма»
Называть тебя предпочитала.

Мамочка, не надо, не грусти.
Наши жизни так непрочно-зыбки…
Дочку свою старшую прости
За ее безумные ошибки.

(Об ошибках тоже – ни к чему.
Хоть и держит прошлое за руки.
Господи, скажи мне, почему
Я ей приношу одни лишь муки?)

Позабудь жестокость тихих слов,
Тех, что говорил нам врач усталый.
Твой ребенок счастлив и здоров.
Да и там тебе полегче стало…

(Позабудь… забудется едва ль…
Тяжело надеяться на чудо…)
Мне и в самом деле, мама, жаль
Боль твою увидеть лишь отсюда.

Ты нам не показываешь слез,
Не пускаешь нас в свои печали.
Ранний снег твоих густых волос
Слишком долго мы не замечали.

Научи, как можно дальше жить,
Если разум безнадегой сводит?
(Ни к чему ей это говорить.
В самом деле, лучше о погоде…

Как же трудно подобрать слова!
О Гомере? О дожде? – и только?)
В общем…Мама! Здравствуй!
Я – жива.
Приезжай!
Твоя шальная Олька.

Ольга Лекач.

p.s. Люблю мёртвых авторов. Тех, кто ушёл очень рано. У них всё как-то с надрывом.

 

Немного о несбывшимся…

Дмитрий Кедрин

Нам, по правде сказать, в этот вечер
И развлечься-то словно бы нечем:
Ведь пасьянс — это скучное дело,
Книги нет, а лото надоело...
Вьюга, знать, разгуляется к ночи:
За окошком ненастье бормочет,
Ветер что-то невнятное шепчет...
Завари-ка ты чаю покрепче,
Натурального чаю, с малиной:
С ним и ночь не покажется длинной!
Да зажги в этом сумраке хмуром
Лампу ту, что с большим абажуром.
У огня на скамеечке низкой
Мы усядемся тесно и близко
И, чаек попивая из чашек,
Дай-ка вспомним всю молодость нашу,
Всю, от ветки персидской сирени
(Положи-ка мне ложку варенья).
Вспомню я,— мы теперь уже седы,—
Как ты раз улыбнулась соседу,
Вспомнишь ты,— что уж нынче за счеты,—
Как пришел под хмельком я с работы,
Вспомним ласково, по-стариковски,
Нашей дочери русые коски,
Вспомним глазки сынка голубые
И решим, что мы счастливы были,
Но и глупыми всё же бывали...
Постели-ка ты мне на диване:
Может, мне в эту ночь и приснится,
Что ты стала опять озорницей!

5 июля 1945

 

И опять мне снится одно и то же...

И опять мне снится одно и то же:
За моим окном мерно дышит море,
И дрожит весь дом от его ударов
(На моём окне остаются брызги),
И стена воды переходит в небо,
И вода холодна, и дна не видно,
И корабль уже здесь, и звучит команда,
И ко мне в окно опускают сходни,
И опять я кричу: "Погодите, постойте!
Я ещё не готов, дайте день на сборы!
Дайте только день без звонков телефона,
Без дождя за окном, без вчерашних истин!
Дайте только день!" Но нет, не слышат,
Отдают концы, убирают сходни,
И скрипит штурвал, и звучит команда
(На моём окне остаются брызги),
И на миг паруса закрывают небо,
И вода бурлит, и корабль отходит,
Я стою у окна и глотаю слёзы,
Потому что больше его не будет.
Остаётся слякоть московских улиц,
Как на дне реки - фонарей осколки.
И ещё - прохожих чужие лица.
И остывший чай,
И осенний вечер.

 

Сколько их у тебя? Она отвечает: "Трое..."
Делая вид,что считает на пальцах своих кривых...
Ведьма,ну хватит! Ты правду никак не скроешь!
Все уже знают,что первого нет в живых...


Плачет взахлеб и слезы текут рекою...
(Я и не знала,что ведьмы умеют плакать)
Сколько осталось их? Она,не моргая: "Трое..."
Ведьма,ну хватит слезами на жалость капать!


Сплюнет и крестится...ведьма совсем безбожна...
И причитает: " Как я его любила..."
Ведьма,не ври! Ну, хватит! Ну,сколько можно?
Ты же сама взяла и его убила!


И ухмыляется,спрашивая со злостью:
"Кто ты такая?" Я ей отвечаю: "Совесть..."
(Я очень редко к ней залетаю в гости)
Но вот пришлось...за третьего беспокоюсь...


Был и второй,но ведьма о нем ни звука,
Даже ни слова,но был(я же точно знаю!)
Это доказывает,что ведьма совсем не сука!
Есть и такие,что после нее выживают.


Ведьма меня боится...( я этим пользуюсь)
Ведьма не злая,а попросту несчастливая.
Ведьма от горя вся почернела...сгорбилась...
Но я же знаю,какая она красивая!


Ведьма устала...она не боится смерти,
Страшной расплаты,непредсказуемого финала...
Кто тебя так? Она отвечает: "Третий..."
Вижу не врет...и я ей в ответ промолчала...


Мне нельзя вслух...но ведьма поймет мой почерк...
Я же не Бог,чтоб взяться ее судить...
Я только Совесть... и рот свой заклеив скотчем,
Я ей пишу: "Давай, помогу убить!"


Ира Троц

 

Серые глаза - рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.

Черные глаза - жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.

Синие глаза - луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.

Карие глаза - песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.

Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.

Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю - в том нет вины -
Все четыре этих цвета.

Р. Киплинг

 

Город наушник из уха вынет,
даст послушать, чтобы я насладился игрой:
Там заводов трубы шумят духовые
Мне противно.
По винилу асфальта скольжу я иглой,

Производства Советского Союза.
В этой оркестровой яме инструментов заюзанных,
В этой куче
Я нахожу ответы на самое сокровенное, на то, что так мучает.

Я буду врать тебе в три короба,
Только послушай, мою музыку,
И меня выпусти, город, а?
Ведь твои узы, как
Вечность.

Музы калечат.
Музыка лечит.

Здесь люди ходят, как по струнам
По ним сверху перебирает рука.
Скажите, выйти мне как?
Где здесь лестница в небо из Шоу Трумана?
Люди бьются головой об стену,
Настукивая ритм.
А ты, дальше кивая, ври там
О нерушимости системы.

Здесь
Береженого бог не бережет.
Неужели счастья мы лишены?
Выход есть:
Ты либо сам дирижер,
Либо просто жди тишины.

 

Всё может женщина...

Всё может женщина - родить, и не родивши плод убить
Поднять с колен и наградить, и всё отдать и всё простить…
Всё может женщина – она, не может только быть одна.
Всё может женщина - любить, терпеть, страдать и даже мстить,
Стерпеть любую может боль - но только не отдать любовь….
Всё может женщина - она, не может только быть одна.
Всё может женщина отдать - последний вздох и сердца стук
И нежность своих милых рук, и жизнь свою отдать мальцу
Цветок любви, его пыльцу, кусок последний хлеба дать
И улыбаться и страдать, и в одиночку боль терпеть,
Стихи писать и песни петь, надеждой быть и быть мечтой…
Она не может лишь одно - жить без любви ей не дано.

 

Кто сказал, что она не умеет скучать?
Что сильнее она всех других?
Может просто боится сказать…
И боится отказов твоих…

Кто сказал, что она не умеет ждать?
Может просто не видит смысла…
Может, хочет так много сказать,
Может просто чего-то боится…

Кто сказал, что она не умеет страдать?
Кто сказал, что она ночами не плачет?
Может просто не хочет тебе показать,
Для неё это много ведь значит…

Кто сказал, что она не ревнует, не злится?
Просто виду может она не подать…
А в душе, как и все, сильно боится,
Что он может забыть, изменить, и предать…

Кто сказал, что она не умеет прощать?
Может просто боится обмана…
Этот страх убивает, так трудно дышать,
Все пройдет, просто времени мало…

Кто сказал, что она не умеет любить?
Может просто не хочет об этом кричать…
Может просто она снова учится жить,
И боится любимых терять…

Автор неизвестен

 

Если слова — это СТРЕЛЫ,
У меня их полон колчан.
Только о главном смело
Не говорят, а молчат.

Только о главном смело
Не говорят,
А молчат.

***
В этой жизни любой прослыл игроком:
Пара проблем, любовников тройка,
Стрит из подонков и дураков,
Флэш (или фрэш) из будней помойки.

В уши прилив звуков deep house —
Derrick Carter или Fish Go.
А на руках чертов фулл-хаус:
Из прошлого-будущего.

В карман не за словом — чтоб руки в тепле.
Не чувствуется, дрожь в них мала,
На хладнокровии строите блеф.
Застыла эмоций СМОЛА.

***
Если слова — это СТРЕЛЫ,
У меня их полон колчан.
Только о главном смело
Не говорят, а молчат.

Не'удач едких порций
Подкинуть жизнь не смогла,
Нужно больше эмоций,
Чтоб растопилась СМОЛА.

***
Пламя берет начало внутри,
Воспоминанья останутся тлеть, и
Позже ответь на' боли ритм,
Что за птица в твоей грудной клети

Жаждет свободы, рёбер гнет прутья,
Рвется наружу, плоть разрывая?
И приведет меня на распутье,
Выбор подкинув. Знаешь, а я

Дон Кихот хитроумный идальго
На пороге большого пути.
Я симбиоз Прометея и Данко –
Вынул ОГОНЬ из своей груди.

***
Если слова — это СТРЕЛЫ,
У меня их полон колчан.
Только о главном смело
Не говорят, а молчат.

Не'удач едких порций
Подкинуть жизнь не смогла,
Нужно больше эмоций,
Чтоб растопилась СМОЛА.

Назад теперь ни ногой,
Что за спиной - не жаль.
СТРЕЛЫ
В СМОЛУ и ОГОНЬ –
Да будет пожар!
Да будет пожар!
Да будет пожар!

 

Написано столько историй,
Но это всего лишь слова.
Иногда, чтобы что-то построить,
Сначала нужно что-то сломать.
Подреберное интермеццо,
Что легко заглушить рукой.
Где одного начинается сердце?
Там, где льются слезы другого.

Паршиво, что жизнь расписана по дням,
А вечерами встречает берег постели.
Мое сочувствие, кто эту тяжесть поднял:
Осознание приходит через потери.
Это для тех, кто по ошибке эгоистом,
Трусом или подлецом был кем-то признан.
А на самом деле, лишь перелетной птицей
Хотел бы улететь, поддавшись атавизмам.
Мы рождены, чтоб себя отдавать другим -
Небоскребам, океанам, фьордам.
Это, похоже, своего рода гимн
Тех, кто с чемоданами сидит в аэропортах
Или пробивается через таможню,
В тех же чемоданах свою жизнь везя,
Восклицают: ну почему же птицам можно,
А человеку так делать нельзя?