Нелюбимый

Она сидела на теплой от солнца макушке валуна и пела

  1. Moloko
    Мое творение.

    Она сидела на теплой от солнца макушке валуна и пела. Пела о несбывшейся любви, о горькой девичьей доле, которая заставляет ее выходить за нелюбимого, о родных березках, которые больше никогда не увидит.
    Боярская дочка, красавица, сто песен знает и еще сто выдумывает, везде первая, всем на зависть. Да еще и к мечу женские ладошки примеряет, да так, что даже седые воины удивляются: «надо было парнем родиться!»
    Прилетел коршун заморский и скогтил лебедицу. А кто ж коршуна того на рукавице держал? Родной батюшка, защита и опора дочерина, ему бы ладушку свою баловать бусами цветными и пряниками медовыми и жениха искать милого и доброго, чтоб быть за ним дочке, как за стеной. И нашел! Ярл варяжский, глаза цвета синего северного льда, ладони – одна сплошная мозоль – ни приласкать, ни приголубить, только веслом махать, да врагам головы рубить. Говорит, будто гавкает. И старше Мстиславушки на десять лет. Двух жен схоронил, видать третьей в кургане не достает.
    Мысли прервал подозрительный шорох. Справа, за березами и кустами смородины кто-то был. Рука легла на рукоять боевого ножа. Мало ли кто может гулять в лесу после заката: зверь дикий, человек чужой… Варяг! Сердце похолодело, ладонь на ноже стала потной, но негоже дочке боярской свой страх показывать!
    - Здравствуй, Мстиславушка, - ласково сказал он.
    - Здоровей видали и тех не боялись, - огрызнулась она, - потерял что, али так без дела гуляешь?
    - Потерял я покой, красавица, к тебе искать пришел.
    …Ой, Хозяин лесной, что ж подвел ты внучку родную, что ж не заплутал гость варяжский в чаще твоей, что ж зверю лютому на ужин не попался…
    - Нет у меня твоего покоя, иди поздорову.
    Он одним прыжком оказался рядом, приподнял своей ладонью ее подбородок…
    - Что ж ты гонишь меня? Разве я чудище какое? А вот поглядим сейчас, так ли у вас в Гардарике девки хорошо целуются, как говорят.
    Мстислава не зря росла в одном дворе с воинами. Вместо ответа, варяга встретил удар в пах, потом кулаком в лицо. Она соскочила с валуна. Он упал, Мстислава смотрела и не могла двинуться. А он встал, улыбнулся, как-будто ждал этого и снова пошел к ней.
    …Дедушка Водяной, как пропустил ты его дорогами своими, почему не утопил ладьи его, воинов варяжских – дочкам своим в мужья, а себе – добро, что в сундуках везли…
    Она достала нож.
    - Не подходи, варяг. Хуже будет.
    Он и не подошел. Он знал, что она ловка с ножом. Он поднял с земли камень и бросил в нее. Камень ударил в пальцы руки, которой она держала нож, она вскрикнула и выронила оружие из ставшей непослушной ладони, а варяг прыгнул к ней, повалил на землю на живот и лег сверху
    …Доски палубные, что ж вы под тяжестью такой не ломаетесь, не пускаете хозяина своего в пучину морскую…
    Варяг заломил ей руку за спину, достал нож и полоснул по рубахе от ворота до лопаток. Потом отпустил и разорвал рубаху. Он на мгновение отвлекся, залюбовался ее сильной стройной спиной. Она вывернулась и дотянулась до ножа. Мстислава ударила, целясь в шею, он заслонился рукой, на плече осталась ярко-алая полоса, и тут же ударил ее в лицо. В глазах потемнело. Он достал моток веревки, привязанной к поясу, сорвал с нее рубаху и быстро связал запястья и щиколотки.
    Когда она очнулась, он стоял над ней, обнаженный по пояс с ивовым прутом в руке. Она попыталась подняться, но он несильным пинком толкнул ее обратно.
    - Дикая кошка. Такая дикая, что ласки боится. Значит, надо приручать по-другому.
    Он занес руку, Мстислава зажмурилась. Удар, еще удар. Боль гуляет по спине, ягодицам, ногам, боль целует плечи. С каждым ударом все меньше остается дикой свободы. Крик, переходящий в стон. Еще удар.
    Наконец, он выбрасывает прут и опускается рядом с ней на колени, целует спину. Она извивается, пытаясь вырваться. Это заводит его еще больше. Он восхищен ее красотой. Его первая жена была полнотелой красавицей, способной выносить и родить ему много крепких сыновей. Вторая была тонкой, как стебелек цветка и в танце гнулась так, как-будто в ней совсем нет костей. А у этой девушки под кожей перекатывались упругие мышцы, поджарое тело, лишенное капли жира, было сильным телом дикой кошки. Рыжие волосы разбросаны по плечам, в зеленых глазах плескается обреченность пополам со звериной яростью.
    Он перевернул ее на спину, поцеловал в плотно сжатые губы, чуть прикусил мочку уха, прикоснулся губами к небольшой упругой груди, обхватил ими сосок, поласкал его, потом резко обхватил грудь ладонью и сжал ее. Мстислава резко вдохнула. Он улыбнулся, притянул одну грудь к другой и начал целовать их. Потом опустился ниже, покрывая поцелуями каждый сантиметр белой атласной кожи, остановившись на плоском животике. А она продолжала извиваться руками. Он гладил ее бедра, потом резко, пока она не успела сжать их, положил ладонь на ее губки. Он гладил их, проникая пальцем все глубже и глубже, второй рукой развязывая шнурок на штанах. Когда он понял, что тело девчонки уже готово, он разрезал веревку на ее щиколотках, резким движением раздвинул ноги и лег сверху.
    - Хельги, нет!
    - Ну вот, а то все варяг, варяг, - спокойно сказал он и вошел в нее. Грубо и резко. Она вздрогнула всем телом, застонала от боли и нового, пугающего ощущения. Он двигался, сначала медленно, но настойчиво, потом все быстрее и быстрее. Ему нравилось владеть этим гибким сильным и непокорным телом. Он отпрянул от нее. Приподнял ее так, чтоб она стояла на коленях, поцеловал ее, она отворачивалась, но уже не так охотно как в начале. Он развернул ее спиной к себе, толкнул в плече, она упала и уперлась ладонями в мягкую лесную землю. А варяг вошел в нее снова, с каждым толчком она все сильнее сжимала ладонями землю. Она застонала, и это уже не был стон боли.
    - Ну вот, я знал, что тебе понравится. Тебе же нравится? Ну?! Нравится?! – он с силой сжал ее ягодицу, другой рукой схватил за волосы и запрокинул голову, - Ну?!!!
    - Да, - не узнав собственного голоса, закричала Мстислава.
    Это была вечность, сладкая и страшная одновременно, а потом остались только ее стон, его рык, пучки травы в ладонях, вырванные с корнем и вкус крови на собственных прикушенных губах.
    Когда способность чувствовать окружающий мир вернулась, она услышала.
    - Ты станешь моей женой, гордая красавица. Я увезу тебя на север, и ты полюбишь меня. Ты будешь ждать меня из походов. А если родишь мне сына, я подарю тебе боевой корабль. А когда я погибну, ты взойдешь со мной на погребальный костер, и мы войдем в Вальхаллу рука об руку. Валькирии обнимут тебя как сестру, ты будешь подносить мне пиво на пиру и делить со мной ложе… Ты полюбишь меня…
    Тишину разорвал крик дикого зверя, попавшего в силки, почтительно-дерзкий взгляд исподлобья сказал ему о том, что она уже знала, что он прав…
    Neon, Мухомор и ma4o нравится это.