Разговор по существу

Зимнее утро. Мы возвращаемся из церкви...

  1. feyerverk
    Зимнее утро. Мы возвращаемся из церкви.

    - Хорошо... - выдыхаю я клуб пара, - Хорошо жить на свете!

    - Хорошо-то хорошо, - соглашается Ксюха, - только холодно.

    - Одевайся теплее, - советую я.

    - Кто бы говорил! - восклицает Ксюха, - Вечно тебе поражаюсь! Ты в одном свитере, да?

    - Для человека родом из Сибири это не мороз. А вообще, меня согревает внутренний огонь.

    - Эх, завидую я тебе! Исповедался, причастился...

    - А тебе кто мешает? Пора уже! Сколько можно наблюдать со стороны?

    - Мне так больше нравится.

    - Да... Не поймешь тебя...

    - А чего тебе непонятно? Мне нравится стоять там с тобой. Нравится, как поют.

    - Пели замечательно, да.

    - Да...

    Мы приближаемся к трамвайной остановке. Там пустынно и тихо - трамвай, должно быть, только что уехал.

    - Интервал по выходным 30 минут. Выпьем чаю вон там? - я приглашаю Ксюху в кафе напротив остановки. Заходим, усаживаемся.

    - Нет, ты все-таки объясни мне, - я отхлебываю маленький глоток из пластикового стаканчика и продолжаю допытываться, - Что тебе мешает? Что в тебе сопротивляется?

    - Понимаешь... - Ксюха отпивает чаю, - Эх, опять с сахаром сделали без спроса... У меня все-таки два высших образования, религиоведческое в том числе... Я много где была. Год жила в Юго-Восточной Азии... Общалась там с монахами... Да и мусульмане есть среди друзей... Мне одинаково интересны все религии... Пойми, я не могу, я просто не могу себе позволить настолько сузить кругозор...

    - Но ты веришь? В Бога веришь?

    - Ну разумеется! Просто отчего ты думаешь, будто, к примеру, вот это место менее свято, чем храм, где мы только что были? Что дом Бога - где-то в конкретном месте, а не везде и повсюду, во мне и в тебе, вот в этих людях за стеклом?

    - Широкий кругозор не помеха. Это хорошо, что ты поездила. Сам нигде почти не был. И прочитал намного меньше твоего. Мне всегда очень с тобой интересно.

    - Нет, объясни мне! Зачем эта приверженность обрядам? В конечном счете, это путь в никуда... В сектантство...

    - Постой-постой. Зачем воцерковляться, ты меня спрашиваешь?

    - Ну да.

    - "Там, где двое соберутся во имя мое..."

    - Но у меня нет доверия к этим людям!

    - У нас прекрасный батюшка.

    - Хорошо, пусть будет так, но... Меня всегда смущал этот момент - излить душу, раскрыться чужому человеку... Почему контакт должен происходить через посредника?

    - Да, родители водили тебя в церковь, ты рассказывала...

    - О, не напоминай про этот ужас!

    - Может, как-нибудь расскажешь подробнее? Если мы сможем свободно обсуждать твое детство, возможно, тебе полегчает...

    - Не хочу. Не сейчас.

    - Угу. Все равно они правильно сделали, что покрестили.

    - Во младенчестве! Меня никто не спрашивал! Разве можно так?

    - Если бы не это, боюсь представить, что бы сейчас с тобой творилось. Возможно, у твоих родителей была слабая вера и оттого тебе больно вспоминать походы в храм. Ох уж этот запал неофитства...

    - Да... Я была маленькая и мало что соображала... Для меня исповедь была формальной процедурой, в общем и целом малоприятной... Все происходило в каком-то полубессознательном состоянии, совсем не так как у тебя сейчас... У тебя специальная тетрадочка для грехов...

    - Да, и за неделю она обычно заполняется без остатка. Зато теперь - гора с плеч...

    - Разве ты так много грешишь?

    - Мы грешим намного чаще, чем может помыслить даже в высшей степени самокритично настроенный ум. Голову здесь лучше вообще отключить. Мы состоим из грехов, можно сказать. Как ты этого не замечаешь, моя милая, с твоим-то кругозором?

    - Вот это-то меня и напрягает в христианстве. Тезис о греховности человеческой природы. Неоднозначное отношение к сексу. И вечные муки для всех необратившихся. Ты правда в это веришь?

    - В ад? Конечно. А ты - разве нет?

    - Кажется, нет...

    - Ну да, ты вечно видишь все в розовом свете. Тебя, наверное, больше воодушевляет перспектива бесконечных перерождений в аду сансары... Хотя ад-то один и тот же. Привычный. Здесь, наверное, можно неплохо устроиться, да?

    - Конечно, вот чай, к примеру, даже с сахаром...

    - Так и будешь из жизни в жизнь чаек попивать... Воплощение за воплощением...

    - Ну да, а что?

    - Хрен с два. На углях зажаришься. Если так и не раскроешь уши и глаза. Но вообще, со мной ты не пропадешь. Я в тебя верю.

    - А я в тебя. Когда я первый раз тебя увидела...

    - А я когда первый раз тебя увидел, все понял, по выражению глаз! И что крестилась в детстве, и что потом раскрестилась...

    - Раскреститься невозможно. Я просто сняла с себя крестик. Вряд ли ты так сразу все просек. Я тебе потом рассказывала подробно, и у тебя, видимо, одно воспоминание наложилось на другое.

    - Но интуитивно мне было все понятно. Я почувствовал, что в храме ты как чужая, как блудная дочь... И боишься - а вдруг не примут...

    - Ты принял. Твое лицо было таким... одухотворенным! А потом ты посмотрел на меня так по-особенному... Вот, как сейчас... Ух...

    - Наш номер, - я встаю из-за столика, за дверями звенит трамвай. Мы выходим. Успеваем. Садимся. Едем.

    - В общем, то, что ты предлагаешь - это такой "нью-эйдж", - заключаю я, - Всего по чуть-чуть, что под руку попадется, коктейльчик такой, нервы-то щекочет, а полезешь разбираться что к чему - заплутаешь... Определенности, стержня тебе не хватает...

    - А может, так и надо, - отвечает Ксюха как бы сама себе, - сомневаться во всем, не останавливаться на достигнутом, вникать то в одно, то в другое... Я агностик, если тебе угодно... Да, меня уносит, когда я слышу хор, но музыку, к примеру, Баха или Букстехуде я считаю не менее духовной... Да и Вагнер приводит в трепет.

    - И Егор Летов, - улыбаюсь я.

    - Царствие небесное.

    - Да... В общем, ты у нас человек искусства...

    - Милый, а ты разве нет?

    - Наверное, нет... Уж точно не так как ты. Я в итоге немного в этом во всем разочаровался. Слишком много здесь от бахвальства, от попытки поставить себя на одну доску...

    - Да, это дерзновение.

    - Знаешь, я в общем не настолько в теме насколько ты... У меня просто нет на это времени... Так устаю на работе, сказать по правде... Скорее, ты у нас по этой части. Могу иногда что-нибудь почитать, люблю кино с тобой посмотреть - но просто, чтоб отдохнуть, переключить внимание... Искусство твое хваленое, в общем, только на то и годится.

    - Смотря какое.

    - Человек и без искусства проживет. А без Бога жизни нет. Человеку нужно нечто, превосходящее его скромные масштабы. А что меня превосходит? Ведь не президент... Земная власть - от лукавого, как мы знаем...

    - Ну а я не хочу никому принадлежать. Вообще. Как из дому ушла, так с тех пор стараюсь не иметь авторитетов. Хочу быть с этой жизнью на равных.

    - Подростковый бунт, все правильно. Строптивый норов, который очень мне по душе, если честно. Но все-таки тебе давно не 16, или когда ты там из дому сбежала. Пора бы уже ориентиры четкие заиметь.

    Наша остановка. Мы проходим через двор молча. Заходим в подъезд. Поднимаемся на лифте.

    - Ну, поговорили мы с тобой на славу, - я потираю замерзшие руки, - Теперь по плану завтрак...

    - Ага, - Ксюха проходит на кухню, - Так, что у нас в холодильнике...

    - А посуда чего немытая с вечера? - прохожу я вслед.

    - Прости, пожалуйста, сейчас вымою... Вчера пришла с набросков накакая, все тело ломило... Выпила чаю и отрубилась...

    - Настолько устала? Настолько было плохо? Почему так? - недоумеваю я, подходя к раковине, - Делов-то на 5 минут... - я открываю кран.

    - Я вымою после завтрака! Сядь, отдохни!

    - Я не устал... - я быстро споласкиваю и протираю чашки с тарелками, закручиваю ручки и прохожу в ванную, - Милая! Подойди-ка, пожалуйста!

    Ксюха подходит и встает в дверном проеме.

    - Пройди. Посмотри сюда. Как это понимать?

    Решетка сливного отверстия ванны оплетена волосами.

    - Ох, прости, я забыла вчера... Не сердись, это ведь ерунда... Любимый, не злись на меня, пожалуйста...

    - Вот что, иди-ка ты сюда, - я прохожу в нашу спальню, Ксюха за мной, - Сядь, - Ксюха садится на кровать, - Теперь выслушай меня, пожалуйста. Поверь, дело не в том, что мне неприятно наводить за тобой порядок. Это действительно ерунда, ты права на сто процентов... Но меня всякий раз удивляет и... огорчает... твоя забывчивость! Нет, это не то слово, я не знаю точно, как сказать... Рассеянность, безответственность! У нас ведь был уговор? Был. Но ты с такой легкостью об этом забываешь...

    - Милый, прости меня, я больше так не буду.

    - Очень надеюсь, что не будешь. Тем более, что прямо сейчас ты получишь 50 ударов скакалкой. Сильных.

    - Милый, нет!

    - О Господи, - я сажусь в кресло напротив кровати, - Ты опять решила меня мучить...

    - Но мы не договаривались так! Ты можешь сделать мне предупреждающее замечание! И только потом, если проступок повторится - наказать!

    - Когда ты так говоришь, у меня опускаются руки. Ты осознаешь, как глупо это звучит?

    - Мне безразлично как это звучит! Но своего ты не добьешься!

    - Милая, давай не будем ссориться. И тебе, и мне это неприятно. И тебе, и мне хочется есть... Ты виновата? Виновата. Не отрицаешь этого? Не отрицаешь... Замечания на тебя не действуют. Что остается? Снимай штаны, я тебя отстегаю, и забудем навсегда. Побудь послушной. Хотя бы сегодня. Пожалуйста.

    - Нет...

    - Так, где у нас прыгалки... - я встаю и принимаюсь шарить в шкафу. Нахожу.

    - Что, ты еще не готова?

    - Милый...

    - Ну, что еще? Не надышишься перед смертью...

    - Если можно, давай перенесем на завтра! На утро! На это же время!

    - Тебе настолько страшно? - С прыгалками в руках я сажусь обратно в кресло, - Разве ты не хочешь разделаться с этим побыстрее? Впрочем, как скажешь, потерпим до завтра...

    - Не в страхе дело... Но ты забыл! Сегодня, как и вчера, я должна идти на наброски! Позировать голой!

    - Какой ужас, - улыбаюсь я, - А чего тут такого особенного? Если уж ты раздеться при всех не стесняешься...

    - Мало ли, пойдут расспросы...

    - Да кому какое дело... Сама рассказывала - сидят молча, знай себе грифелями скрипят, только взгляды быстрые мечут... Ты для них - материал, не более. Ты слишком эмоционально к себе относишься!

    - Нет.

    - Да я все понимаю, успокойся. Повод серьезный, не спорю. Отложим до завтра.

    - Спасибо.

    - Да не за что. Пошли поедим.

    Мы идем на кухню, едим, пьем кофе. Закуриваем по сигарете. В открытую фрамугу врывается холодок. Некоторое время мы курим молча.

    - Милый...

    - А.

    - Знаешь что...

    - Что?

    - Накажи меня сегодня. Сейчас. Как и хотел.

    - Раздумала на наброски идти?

    - Почему, пойду.

    - Следов не застесняешься? Учти, останутся.

    - Нет. Ты прав. Нечего тут стыдиться.

    - Правильно. А чего надо стыдиться?

    - Своего поведения.

    - Золотые слова. Вообще, ты большая умница у меня. Помнишь, ты мне что-то восточное цитировала: "Если вы взяли неправильную ноту..."

    - "...сделайте ее правильной посредством последующих". Учебник игры на гитаре.

    - Ну а я сейчас сыграю на тебе. Надеюсь, чересчур резать слух не будешь...

    - Иногда я просто не могу себя сдержать... Ты так больно бьешь...

    - Ты жалеешь себя - вместо того, чтобы анализировать свою боль. Вместо того, чтобы осознавать происходящее. И оттого повторяешь старые ошибки. И прибавляешь мне работы. Думаешь, мне больше заняться нечем?

    - Прости. Ты прав. Я готова.

    - Отлично, жди меня в комнате.



    (2016)