Любимые стихи

Такое время: вспомнить, кто ты есть.
Случился год — тревожный, огневой.
И в воздухе мерцающая взвесь
Над каждым, кто не выдержал его.
В морозной дымке тают города —
Великие пустые миражи.
Наш старый мир уходит навсегда.
Запомни крепко, внукам расскажи.
Идут седые боги из глубин
Таких времён, которым нет числа.
И каждый, не способный полюбить,
Отныне не достоин ремесла.

Нас прячет север в бесконечный снег —
волчица бережёт своих волчат.
И камень Атакан лежит на дне,
и лёд встаёт,
и ангелы молчат.

Кот Басё

 

В море Исэ
Рыбу ловит рыбак, и качается
Поплавок на волнах.
Поплавок? Или сердце мое
Обрести не может покоя?

Мурасаки Сикибу - Повесть о Гэндзи.

 

А с нелюбимым тоже можно спать.
Без обязательств это называют.
Красивый флирт, привычный ресторан,
В моих глазах усталый свет играет.
А с нелюбимым проще. И спокойней.
Ты принимаешь комплиментов дань,
О том как ты умна, и как красива.
И четко ставишь цель. И видишь грань.
От скуки панацея, на часы.
А может, лично самоутвержденье
Но только эти правила игры
Меняют флирт на просто раздраженье.

И без душевных, близких разговоров,
Физически сближаются тела…
Наверно, вновь, увидимся не скоро…
(А про себя, так лучше б никогда)

А с нелюбимым тоже можно спать,
Рукой руки его легко коснуться,
Вот только с ним не хочется мечтать,
И утром с ним не хочется проснуться…

 

Пообещай мне, что мы с тобой никогда не станем такими -
Холодными буквами в переписке, предательскими ножевыми,
Короткой записью в дневнике, смешным рассказом в чужой постели,
Размытыми кадрами и ожогами, которые отболели.

Что я не проснусь в четырёх стенах, остывшая и пустая -
Заброшенный сад, одинокий причал, ржавеющая мостовая.
Что мы не столкнёмся с тобой случайно, спустя миллиарды лет,
И не скажем друг другу (спаси господь) вежливое "привет".

Сколько их уже полегло там, в памяти, будто на поле битвы.
Все горели, как тысячи солнц, и резали хуже бритвы.
По каждому выпито, выкурено и выплакано через край,
А сейчас они - просто друзья в VK: "лихом не поминай".

И такая к ним тишина и покой, пресноводность, пустыня, вакуум,
Что окрикни тебя кто-то из них, ты не сделаешь даже шагу...
Самозванцы, лжедмитрии, псевдоцари. Божества с позолоченным пузом, -
Все они лежат глубоко внутри. Мёртвым чернильным грузом.

Только ты, моя вера, мой океан и юг, пообещай мне одно:
Мы запомним друг друга до смертного часа, как пронзительное кино,
Как последнее шоу. Катарсис. Взрыв. Окончательную печать.
Нет, ты тоже, увы, не в силах, мне это пообещать.

Полина Шибеева

 

Ночью я чинила глобус,
Словно слесарь, как хирург.
Я поймала аэробус
И вернула в Петербург.

Ничего не пишут в прессе
Про волну народных масс:
Про трагедии в Одессе,
Про Донецк и про Донбасс.

Порыбачить едут вместе
Лидеры двух крупных стран.
Башни-близнецы на месте.
Мы не знаем про Беслан.

Нет японского цунами.
Землю больше не трясёт.
Нет бесплодия. А с нами
Дочь приёмная живёт.

В Баренцевом море гордо
Курск плывёт к родной земле.
Цою пятьдесят три года.
Он даёт концерт в Кремле.

Кармадонское ущелье
Снял в кино Сергей Бодров.
Лечат рак монахи в кельях.
Быстро и без докторов.

Не ведём дедов на площадь.
С сединою на висках.
Я чинила глобус ночью.
Я проснулась вся в слезах.


© Copyright: Светлана Бондарь, 2015

 

Щекотка, очень трогательное стихотворение.

 

Щекотка Очень красивый стих. В нём столько нежности и реальности бытия. Цепляет до глубины.

 

Все люди, как книги, и мы их читаем,
Кого-то за месяц, кого-то за два.
Кого-то спустя лишь года понимаем,
Кого-то прочесть не дано никогда.

... Кого-то прочтём и поставим на полку,
Пыль памяти изредка будем сдувать...
И в сердце храним... но что с этого толку?
Ведь не интересно второй раз читать!

Есть люди — поэмы и люди - романы,
Стихи есть и проза — лишь вам выбирать.
А может быть, вам это всё ещё рано
И лучше журнальчик пока полистать?

Бывают понятные, явные книги,
Кого-то же надо читать между строк.
Есть ноты — сплошные оттенки и лиги,
С листа прочитать их не каждый бы смог.

Наш мир весь наполнен загадкой и тайной,
А жизнь в нём — лишь самый длинный урок.
Ничто не поверхностно и не случайно,
Попробуй лишь только взглянуть между строк.
(С)

 

Kudrjasha Прям ух, наш мир весь в книгах..


И ни к чему пустые разговоры,
Как книги, мы прочитаны до корки:
Когда влюблён – сворачиваешь горы,
Когда остыл – находишь отговорки

 

Просто молча к тебе прижаться
И почувствовать сердца стук.
В поцелуях твоих купаться,
Наслаждаясь игрою рук.

Просто жадно тебя вдыхая,
"Боже!" вместо десятка слов.
Как в безумии все забывая
Окунуться в твою любовь.

Просто медленно, тихо таять
В таких нежных, родных руках.
Знаю, Рай на земле бывает.
Этот Рай на твоих губах.

© Copyright: Малая Анастасия Максимовна

 

Сейчас весна, много распускается цветочков и в эту тему есть прекрасное стихотворение известного советского поэта Андрея Дементьева...

Дарите женщинам цветы.

Даpите женщинам цветы.
Не тoлькo в пpаздники, -
Как вoдится,
А сpедь забoт и суеты
Даpите женщинам цветы –
Невестам, жёнам,
Юным мoдницам.

Даpите женщинам цветы,
Чтoб жизнь ещё светлей казалась.
Чтoб будни были не пусты,
Даpите женщинам цветы.
Как мнoгo значит эта малoсть!

Даpите женщинам цветы.
И гoды их не будут стаpить...
Сpеди забoт и суеты
Даpите женщинам цветы,
Как нам oни улыбки даpят.

Автор: Андpей Дементьев

 

Хорошие стихи, светлые. Но у меня ещё сугробы почерневшие, а не цветочки и травка. Поэтому я, пожалуй, репост этой записи в мае сделаю

 

Евгений Евтушенко

У всех такой бывает час:
тоска липучая пристанет,
и, догола разоблачась,
вся жизнь бессмысленной предстанет.

Подступит мёртвый хлад к нутру.
И чтоб себя переупрямить,
как милосердную сестру,
зовём, почти бессильно, память.

Но в нас порой такая ночь,
такая в нас порой разруха,
когда не могут нам помочь
ни память сердца, ни рассудка.

Уходит блеск живой из глаз.
Движенья, речь — всё помертвело.
Но третья память есть у нас,
и эта память — память тела.

Пусть ноги вспомнят наяву
и теплоту дорожной пыли,
и холодящую траву,
когда они босыми были.

Пусть вспомнит бережно щека,
как утешала после драки
доброшершавость языка
всепонимающей собаки.

Пусть виновато вспомнит лоб,
как на него, благословляя,
лёг поцелуй, чуть слышно лёг,
всю нежность матери являя.

Пусть вспомнят пальцы хвою, рожь,
и дождь, почти неощутимый,
и дрожь воробышка, и дрожь
по нервной холке лошадиной.

И жизни скажешь ты: «Прости!
Я обвинял тебя вслепую.
Как тяжкий грех, мне отпусти
мою озлобленность тупую.

И если надобно платить
за то, что этот мир прекрасен,
ценой жестокой — так и быть,
на эту плату я согласен.

Но и превратности в судьбе,
и наша каждая утрата,
жизнь, за прекрасное в тебе
такая ли большая плата?!»

 

О чем говорит мне март, идущий за високосным?

Говорит не сходить с ума, не задавать вопросов, говорит, ступай себе мирно своей дорогой, чужого добра не трогай, притворись юродивым, вырядись идиотом - так никто не узнает, чей ты, не спросит, кто ты, вот снег идет и деревья под ним цветут, не оставайся тут.

Говорит, никто не верит и не жалеет, деревья идут по снегу, весна болеет, птицы вернулись, ищут теперь спасенья, кругом одно прощеное воскресенье, говорит, прости, а лучше уже прощай, не привыкай к вещам.

Говорит, какой в этом смысл, какое дело? У тебя есть душа, она состоит из тела, уноси их отсюда, пока они не сгорели, прячь их в любви, в тепле, в голубом апреле, дай им покоя, божественной благодати, хватит, родная, хватит.

О чем говорит мне март, идущий за февралем? Вот солнце встает, трава пробивает лед, вот снег идет и падает на траву и лежит на ней, а с неба его зовут – возвращайся в горние выси, в небесный тыл.

О чем говоришь мне ты?

Кот Басё

 

…Дочка читает про львенка и маму-львицу
Мама читает список в эксель-таблице.
Нет ли имён знакомых, друзей, соседей.
Дочка тянется к полке энциклопедий:

Остров - земля, окружённая океаном,
Сердце - насос, качающий кровь по венам.
Дочка читает вслух и мама кивает.
Что было страшным - стало обыкновенным.

Пробует чувствовать - и ничего не может,
Нужный нейрон сломался, сгорела клетка.
Нет - заставляет себя - представь, что там тоже
Ровно такая, весёлая, однолетка.

С книжкой в руках, дитя, лепесток, живая.
Остров - земля, окруженная морем боли.
- Мама, мне больно, пусти, ты чего сжимаешь.
- Ох, извини, малыш.
Ты готова к школе?

Аля Хайтлина

 

Редьярд Киплинг

«Ты же видишь, - глаза - не любимой твоей,
Так зачем делать вид, что их любишь?
Не ценил верность глаз тех, наивность бровей,
А теперь восхвалять эти будешь?

Не любимой твоей колдовство этих слов,
Так зачем восторгаешься ими?
От родных слов бежать за моря был готов,
Так зачем умиляться чужими?

Не любимой твоей был волос этих дар -
Помнишь ты, как они раздражали:
Ты стыдился, в угар погружался от чар,
Что тебя темнотой окружали!»

«Знаю, знаю я, знаю, что это - беда.
Мое сердце поэтому стонет!»
«Так зачем же тебе притворяться тогда?» -
«Рана старая сладостно ноет».

 

Вот соберу я на скорую чемодан, взяв только пару книг, две-три майки, кроссы, фотоальбом, на веревочке талисман, путеводитель по улочкам разных стран — сяду в любой автобус и прямым рейсом поеду, ну, скажем, в Рим.

Просто понюхать раз итальянский кофе или пройтись по бульварам — как медь литым. Пусть даже дует ветер — и черт бы с ним. Будет узор на небе — цветы на штофе, будет разлит по лужам цветной бензин. Ночью там будет шумно: вино и танцы, листья под цвет: коралл или же рубин. Переживать же не будет совсем причин — будут причины счастливо улыбаться.

Выкрашу волосы, может, набью тату на лодыжке или же на запястье. Я изучу десятки других культур, откажусь от долларов, от купюр, чтобы узнать, как выглядит все же счастье.

Переоденусь в костюмы других людей 50-х годов, например. Чем не дело? За неделю сыграю пятьсот ролей, спраздную бабушкин праздничный юбилей, съем килограмм черешни.

Буду я в Риме. Магнитов куплю друзьям, маме – посуду. Папе могу блокноты. С парашютом прыгну. И к небесам вдруг прислонюсь. А утром проснусь в субботу в теплом отеле. Трогает шею свет. Я буду рисовать акварелью сосны. А через месяц новый куплю билет, новый увижу день и закат, рассвет, новые зимы, осени или вёсны.

Снова уеду поездом ли, машиной. Буду жить так, словно в фильмах и в киноленте. Теплый накину шарф на свое пальто, рваные джинсы, свитер. Никто. Никто больше не скажет: «Снимите! Переоденьте!»

Может быть, буду и в розовых я очках. Вот на руке выцветает тату-мехенди. Пусть за спиной останется клуб табака, буду ладонями гладить я облака, буду жить точно так, словно я в легенде.

Разные камешки я положу в карман, а на асфальте – бензинные те же пятна.

Воздух все также свеж и немножко прян. Вот соберу я однажды свой чемодан и никогда, никогда не вернусь обратно.

Alaska

 

Kudrjasha

Там нет ни конвертов, ни даже почтовых птиц
Способных доставить письма куда-нибудь.

Привет,
я в порядке,
но это — последний лист.

Рюкзак уже собран,
И я отправляюсь в путь.(с)

 

шрамы — отметки о том, как ты прожил жизнь,
то, что интимнее шёпота, секса, губ.

тянешь футболку и просишь: ну, покажи.

я свои шрамы отчаянно берегу
от чужих взглядов. ты говоришь: я свой.
и улыбаешься. так, что искрит в глазах,
так, что я думаю: мне это не впервой,
главное — просто успеть отступить назад.

мы начинаем. три-два-один. готов?
(ты уже рядом, тянешь ладонь ко мне)
первый — у сердца. имя ему — любовь,
в марте-апреле ноет всегда сильней.

где-то под ребрами есть и второй — тоска.
(ты ещё ближе, дышишь почти в висок)
этот распорот до розового мяска,
я на него ежемесячно сыплю соль.

третий — предательство. он на спине живёт.
(смотришь в упор и не сводишь голодных глаз)
можно прикладывать между лопаток лёд —
это поможет, но‌ только в первый раз.

ты говоришь: они выглядят как букет,
каждый из них на весенний цветок похож.

я говорю: не дари мне цветов, окей?

ты улыбаешься мне.
и заносишь
нож.

(с) элиот

 

Дай, Джим, на счастье лапу мне,
Такую лапу не видал я сроду.
Давай с тобой полаем при луне
На тихую, бесшумную погоду.
Дай, Джим, на счастье лапу мне.

Пожалуйста, голубчик, не лижись.
Пойми со мной хоть самое простое.
Ведь ты не знаешь, что такое жизнь,
Не знаешь ты, что жить на свете стоит.

Хозяин твой и мил и знаменит,
И у него гостей бывает в доме много,
И каждый, улыбаясь, норовит
Тебя по шерсти бархатной потрогать.

Ты по-собачьи дьявольски красив,
С такою милою доверчивой приятцей.
И, никого ни капли не спросив,
Как пьяный друг, ты лезешь целоваться.

Мой милый Джим, среди твоих гостей
Так много всяких и невсяких было.
Но та, что всех безмолвней и грустней,
Сюда случайно вдруг не заходила?

Она придет, даю тебе поруку.
И без меня, в ее уставясь взгляд,
Ты за меня лизни ей нежно руку
За все, в чем был и не был виноват.

 

Капитан. Вас засекли радары. орут китом.
И уже не нужны ни сон, ни вода, ни пища.
Ветер тут же раздул моих парусов полотнище
Через брешь, что оставили вы под правым ребром.
И дело не в том, что Я удачливый сыщик,
А в том, что вы ТОЖЕ храните меня под своим хребтом

Капитан, я прошу, не сходите с выбранного пути.
Ваша тактика действует, держит, словно девчонку.
Все остальные сидят у меня в печенках,
и только вы поселились где-то в груди.
даже Ахматова Анна для кого-то была собачонкой
И это мой выбор, как ни крути.

Подаю три коротких гудка: дайте ход назад.
Я в ожидании встречи, в каюте не спится
Опасаюсь, что старость пристрелится к нашим лицам
Чуя, что молодость больше не выдержит осад.
Говорят, ее батальоны уже стоят у границы
И ожидают приказа "разрушить фасад"

Капитан, я не слишком красива, зато безнадежно глупа,
мне непонятны безумные женские схватки
за равное право выскрести свою матку
и вытравить все женское до нутра.
Я хочу остаться горячей, мягкой и гладкой.
Я хочу остаться у вас до утра.

Я не строю иллюзий. В вас много дерьма
вы не всегда приятны и уж точно мной не любимы
Но я вижу в вас океанские глубины
и свет , оправдывающий вас сполна

Капитан, продолжайте писать, что у истины много лиц,
но хорошая жизнь начинается с ровной брусчатки.
и человек должен сам снять прицел со своей лопатки
чтобы жизнь перестала палить как мальчишка птиц
а я пока превращу в безрассудную танцплощадку
все военные базы границ.

Капитан, пока вы черт знает на каких островах, в поту
мои песни о вас уже тысяч зарубцевали
я найду в себе силы, чтобы в каждом морском порту
все несчастные затанцевали.
Среди всех поцелуев у меня во рту
ваши хранились и расцветали

Вера Мусаелян

 

Это восхитительно

 

Машунь Назарова

Не так сижу, не так гляжу,
Не так я хлеб в руках держу.
Не так пою, не так стою,
Не так на стол я подаю.
Не так молчу, не так шучу.
Не так дышу, не так пишу.
Не так по улице спешу …
Порой сомнение берёт,
А может, это ты - не тот?

 

Давид Самойлов

Давайте каждый день приумножать богатство
Апрельской тишины в безлиственном лесу.
Не надо торопить. Не надо домогаться,
Чтоб отроческий лес скорей отер слезу.

Ведь нынче та пора, редчайший час сезона,
Когда и время — вспять и будет молодеть,
Когда всего шальней растрепанная крона
И шапку не торопится надеть.

О, этот странный час обратного движенья
Из старости!.. Куда?.. Куда — не все ль равно!
Как будто корешок волшебного женьшеня
Подмешан был вчера в холодное вино.

Апрельский лес спешит из отрочества в детство.
И воды вспять текут по талому ручью.
И птицы вспять летят… Мы из того же теста —
К начальному, назад, спешим небытию…

)

 

и будет утро. и будет солнце.
и всё вернется.

и будет утро. и будет пища.
и ты забудешь свою бескрылость–
однажды утром тебе напишут:

"а ты мне снилась".

 

Человеку надо мало:
чтоб искал
и находил.
Чтоб имелись для начала
Друг — один
и враг — один…
Человеку надо мало:
чтоб тропинка вдаль вела.
Чтоб жила на свете
мама.
Сколько нужно ей — жила..

Человеку надо мало:
после грома — тишину.
Голубой клочок тумана.
Жизнь — одну.
И смерть — одну.
Утром свежую газету —
с Человечеством родство.
И всего одну планету:
Землю!
Только и всего.
И — межзвездную дорогу
да мечту о скоростях.
Это, в сущности,- немного.
Это, в общем-то,- пустяк.
Невеликая награда.
Невысокий пьедестал.
Человеку мало надо.
Лишь бы дома кто-то
ждал.

 

Волшебное утро ко мне постучалось
И я улыбнулась ему…
А прошлая грусть за спиною осталась,
Её в новый день не возьму…

Так бодро летают над городом птицы,
Щекочут крылом небеса…
И хочется с ними летая – забыться,
Чтоб верилось вновь в чудеса…

А сердце, в котором любовь с добротою,
Не будет завидовать, мстить…
С любовью оно бесконечно живое,
Ведь людям нельзя не любить…

А утро стучалось ко всем без разбора,
Дарило волшебный рассвет.
Его прогоняли, скрываясь за шторой,
Твердили, что радости нет…

А нужно всегда, просыпаясь с рассветом,
Спасибо сказать небесам…
Ведь Бог в новый день проездные билеты,
Не спавши, выписывал нам…

Чтоб мы не теряли часы и минуты
На злость, на обиды и страх...
Ко мне постучалось волшебное утро
Лохматое и в чудесах…

Ирина Самарина-Лабиринт

 

разбуди меня,
когда будет май,
будет небо, жемчужные звезды висеть ковшом,
и ты будешь меня круглосуточно обнимать.
разбуди, когда все будет хорошо.

разбуди меня,
я устала от постоянных дум,
заставь поверить во что-то светлое и хорошее.
останься со мной, когда все уйдут.
я не стану требовать большего.

разбуди меня,
прекрати этот тягостно-долгий сон,
пусть разгонится скука, тоска и темень,
будут странные шутки и хохот на весь район,
потому что лишь мы одни будем в теме.

разбуди меня
поцелуем в горячий лоб,
щекою прильнув к щеке, пальцами к ключицам.
я не вижу смысла скрывать: ты лучшее, что могло
в этой жизни со мной случиться.

разбуди меня,
тихим голосом среди ночи,
когда будет набережная в огнях и Кюрасао блю,
я запомню, как ты улыбаешься и хохочешь.
разбуди своим: «я тебя люблю».

разбуди меня,
когда воздух будет пахнуть морем и имбирём,
когда всё будет просто, искренне, без затей.

будешь ты, смеющийся за рулём.
буду я, влюблённая до чертей.


Аня Захарова

 

— Вам посылка пришла.
— От кого?
— От весны!
— Что в посылке?
— Цветные апрельские сны.
Облака нежных ландышей, маленький зяблик,
И плывущий по речке бумажный кораблик.

— И кораблик, и птичка! Ах, как мне везёт!
— Здесь ещё бандероль. В ней жемчужный восход,
Бирюзовое платье, изящная шляпка,
Поцелуев воздушных большая охапка...

— Столько разных сокровищ... И всё это мне?!
Почтальон, передайте "спасибо" весне!

Почтальон подмигнул и куда-то пропал,
Видно, письма не всем он ещё разослал.

Алеся Синеглазая

 

ты даже не знаешь,
какая ты нежность,
какое ты чудо,
какое ты море.

теперь километры
для нас – неизбежность,
но сердце твоё
мне приходится впору.

смотри, как красиво
срослись мы,
совпали,
случились внезапно
историей звёздной.
на полупустом
одиноком
вокзале
был самый волшебный
в истории воздух,
которым хотелось
наполнить карманы,
набить рюкзаки,
запечатать под рёбра,
чтоб вылечить
самые страшные раны.

отныне наш город
на нити разобран,
на карты
с единственной
важной отметкой,
на сотни решений
и уличных сказок.

мы вырвали чувства
из каменной клетки,
ни слов не жалея,
ни хрупкости связок.

часы на рассвете –
безумная малость,
когда на ресницах
секреты танцуют.

ты помнишь,
как славно
у нас получалось
с щеки мимолетно
срывать поцелуи,
ловить под язык
безрассудность момента,
на губы роняя
кофейные пятна?

как будто вся ночь
из немой киноленты,
в которой всё было
легко и понятно,
в которой хотелось
тебе быть приютом,
опорой,
надеждой
и солнечным домом.

ты помнишь,
как быстро
бежали минуты,
как будто с разлукой
вообще не знакомы?
как руки пытались
о чашку согреться,
как сны рассыпались
на мелкие части,
теплом оседая
на краешке сердца?

ты даже не видел,
какое ты счастье,
какая ты гордость,
какая ты нежность,
устало сомкнувшая
на ночь ресницы.

теперь километры
для нас – неизбежность,
вот так и закончилась
наша страница.

ты помнишь,
как воздуха
нам не хватало,
а солнце вращалось
оранжевым блюдцем?

но верь, я покинула
горечь вокзалов
с единственной целью –
обратно вернуться.

(с)

 

Сандал, ваниль, и немного цедры... Ты трогал губами ее ключицы, коты давали свои концерты, шел март, ничто не могло случиться ни с градом, ни с миром, ни с ней, конечно. Она тебя отстраняла нежно, и шла вспорхнувшей с постели птицей к окну, и в номер вливался свет, и пару ямок на пояснице сменял темнеющий силуэт.

И, сколько лет бы ни миновало, в любой толпе, где всего навалом, в столицах севера, в южных портах, во взвеси вина, табака и пота, в аду гостиничных простыней, с принцессами, шлюхами, но не с ней, ты формулу так и не разгадал. Немного цедры, ваниль, сандал...

Виталий Мамай

 

Да и к чёрту чужую нежность, чумную жалость,
Оголтелую жажду, жасминовый летний снег –
Это финиш, девочка. Выдохни: добежала.
А теперь – на старт, начинаем второй забег.

По загривку – дрожь, неизвестность хохочет в спину.
Настигают, слышишь? Быстрее, ещё быстрей!
Позади асфальт закипает и воздух стынет,
Осаждённый город плавится на костре,

Из багровой тьмы выбираются смерть и голод.
Как бледны их кони, как вычурны удила!
Но страшнее всех та, что следом спешит на волю.

Да беги же!!! Впрочем, поздно. Она пришла.

Всё равно догонит, обрушится смрадной тушей,
Подомнёт, раздавит, сломает тебе хребет.
Да, любовь. Увы, такая. Бывает хуже.
Я прошу, поверь – бывает намного хуже…
Нет, прости, нельзя показывать на себе.

Светлана Ширанкова

 

Улетает лепесток на восток — взять билет в один конец за восемь сто, сдать проект, отправить акт и выйти в ночь, кто иной летел бы так? Никто иной. Нет ни плана, ни маршрута, ни задач, скачет по небу веселый желтый мяч, скачет речка через прыгалку моста, скачет прошлого смешная пустота. Очень страшно, очень весело скакать, если спрятался — иди себя искать, если сбился — находись в других мирах, в самолете, в океане, у костра. К черту вечную привычную черту, там душа себя держала, да не ту, там не думалось, не пелось — так зачем? Семицветик, чемодан, дорожный чек.
Ты лети, лети смелее, лепесток, — если хочешь — через запад на восток, если хочешь — так совсем наоборот, возвращайся, только сделав поворот. Будь по-моему вели и не тяни, здесь земля давно покоится в тени, здесь не то не так встречается не тем.

Я молюсь за твой полет который день.

Кот Басё

 

Замечательное стихотворение!

 

Тот клятый год уж много лет, я иногда сползал с больничной койки.
Сгребал свои обломки и осколки и свой реконструировал скелет.
И крал себя у чутких медсестер, ноздрями чуя острый запах воли,
Я убегал к двухлетней внучке Оле туда, на жизнью пахнущий простор.
Мы с Олей отправлялись в детский парк, садились на любимые качели,
Глушили сок, мороженое ели, глазели на гуляющих собак.
Аттракционов было пруд пруди, но день сгорал, и солнце остывало,
И Оля уставала, отставала и тихо ныла, деда погоди.
Оставив день воскресный позади, я возвращался в стен больничных гости,
Но и в палате слышал Олин голос, дай руку деда, деда погоди...
И я годил, годил, сколь было сил, а на соседних койках не годили,
Хирели, сохли, чахли, уходили, никто их погодить не попросил.
Когда я чую жжение в груди, я вижу, как с другого края поля
Ко мне несется маленькая Оля с истошным криком: «Деда-а-а, погоди-и...»
И я гожу, я все еще гожу, и, кажется, стерплю любую муку,
Пока ту крохотную руку в своей измученной руке еще держу.

Леонид Филатов

 

Это самое трогательное стихотворение у Филатова. И с годами смысл его становится все глубже.

 

Не криви улыбку, руки теребя,
Я люблю другую, только не тебя.

Ты сама ведь знаешь, знаешь хорошо
Не тебя я вижу, не к тебе пришел.

Проходил я мимо, сердцу все равно -
Просто захотелось заглянуть в окно.

С. Есенин

 

Уильям Шекспир

На что мне звёзды ночью чёрной?
На что мне утра бирюза?
Я всем светилам предпочёл бы
Твои глаза.

Я в них читал бы без ошибки,
Куда нас время унесёт,
И по одной твоей улыбке
Предвидел всё:

Землетрясения и войны,
Конец эпох, начала смут,
И бурный год, и год спокойный,
И страшный суд...

А впрочем, если ты со мною,
Мне наплевать на остальное.

 

И вот этими двумя строчками замечательный переводчик Евгений Фельдман «поставил» Шекспира на одну ногу с Есениным)))
Необычно.

 

Я бываю такая разная –
то капризная, то прекрасная,
то страшилище опупенное,
то красавица – мисс Вселенная,
то покладиста, то с характером,
то молчу, то ругаюсь матерно,
то в горящие избы на лошади,
то отчаянно требую помощи,
дверью хлопну – расставлю все точки,
то ласкаюсь пушистым комочком,
то люблю и тотчас ненавижу,
то боюсь высоты, но на крышу
выхожу погулять тёмной ночкой,
то жена, то примерная дочка,
то смеюсь, то рыдаю белугой,
то мирюсь, то ругаюсь с подругой.
Не больна я, не в психике трещина…
Просто Я – стопроцентная ЖЕНЩИНА!


Лариса Рубальская

 

А на вторую ногу - с Блоком. Так ещё необычнее).

Вещает иго злых татар,
Вещает казней ряд кровавых,
И трус, и голод, и пожар,
Злодеев силу, гибель правых...

 

Kudrjasha Лорана Как интересно) Никогда об этом не задумывалась)

 

Положи этот камень на место,
В золотистую воду,
В ил, дремучий и вязкий, как тесто —
Отпусти на свободу!

Отпусти этот камень на волю,
Пусть живет как захочет,
Пусть плывет он по синему морю,
Ночью в бурю грохочет.

Если выбросит вал шестикратный
Этот камень на сушу, —
Положи этот камень обратно
И спаси его душу,

Положи за волнистым порогом
Среди рыб с плавниками.
Будешь богом, светящимся богом,
Хоть для этого камня.

Юнна Мориц

 

Я хотела бы приносить тебе счастье, но ни разу не донесла -
То ли в карманах моих прореха, то ли в суме - дыра.
И опять мне приходится прятать улыбку и отводить глаза.

Я кажусь себе ветреной и свободной, но знаю, что это ложь.
Мне жутко хочется знать, что ты любишь, скучаешь по мне и ждешь.
Я очень люблю фонари и дороги, и завесь тумана сплошь,
Но если за ними никто не встретит, меня пробирает дрожь.

Как будто бы что-то не так с всем миром и что-то со мной не так,
Но я хочу "пить с тобой ром и колдрекс", как в любимых моих стихах,
И не знать что такое тоска и холод, сомнение, боль и страх.
Я хотела бы приносить тебе счастье и прятать в твоих руках.

Джайлин Васу

 

десять секунд постой ещё,
ты – мой свет.
это финал истории.
или нет?
сердце, следи за тактами,
хватит в пляс!
чтоб обнимать вот так тебя,
не палясь.

чувствовать мягкость ткани
два дня подряд.
просто на грани кайф мой –
вот этот взгляд.
голос пусть душу лечит
хоть до зари.
мне нифига не легче,
но говори.

время остановилось
в последний час.
ты – это нужный импульс,
тепло, свеча.
нежности нет предела –
беги, лови.
всё, что сегодня делаю –
по любви.

Хедвиг

 

Ты опять карандаш заточишь.
Снова выступишь за края.
Ты рисуешь меня, как хочешь,
Это, в общем-то, и не я.

Не выходит раскрыть секреты,
Хоть позируй им в неглиже.
Люди пишут мои портреты,
Те, что будут им по душе.

Там приклеят, а там отрежут.
Там добавят своих идей.
Я стараюсь, как можно реже
Рисовать в голове людей.

Я такой же, как все, заложник
Субъективного под рукой.
Ну какой из меня художник?
Очень правильно - никакой.

Будь ты там хоть великий гуру.
Хоть талант. Но увы и ах.
Ты рисуешь меня с натуры,
Отраженной в твоих(!) глазах.

златенция_золотова

 

хорошо уходить в ясный день при гудящем скопленьи
мрачнолицых мужей и прекрасных заплаканных дев
так, чтоб даже у солнца на миг приключилось затменье
чтобы каждое сердце расплавилось, запечатлев
чтобы птицы свистали, цветы в беспорядке ложились
чтоб была безутешна навек дорогая жена
хорошо уходить, когда в общем-то всё совершилось
всё, что задано было и даже немного сполна

Уля Каприз, 2014

 

Говори со мной, слышишь? Пожалуйста, говори.
Как бескрылые самолеты падают в Сомали,
Как в песке утопают голые корабли,
Отвергнутые волнами.
Как тебя накрывает его цунами,
Словно к кончикам пальцев электричество подвели.

Как сначала искрит, а потом нули,
Как тоска безответная гонит на край земли
Тех, кто давно уже поселился там.

Как Господь расставляет фигурки картонные по углам,
И не знает никто, сколько клеток счастливых у этой его доски:
Нелюбившие любящим станут теперь близки –
Чувства мелки, объятья редки, слова резки.

Но расстаться – значит скользнуть из Его руки
Обнаженным огромным сердцем. В безысходность. На самое ее дно.
Там его еще теплым вынут и заменят на крохотное одно.

Одиночества страх будет есть его по ночам,
Пока страсть ожогами рассыпается по плечам,
Страсть, что вначале всегда слепа, и с лихвой накрывает тела обоих.
Ты лежишь невзаимная и рисуешь печаль свою на обоях:

Вот лесочек, вот пруд, вот поляна, вот мамин дом,
Ты бежишь ей навстречу, улыбку держа с трудом,
И всегда остающимся детским для мам лицом
Утыкаешься в тоненькую ключицу.
Ее сердце об сердце твое стучится,
Кровь качая и в дочкино, и в свое.
Все отхлынет: страхи, вранье, гнилье -
Ничего с тобой не случится.

Так уходят в холод, болезнь и смог.
Так уходят из дома, в котором Бог.
Так уходят, себя проклиная: «Убог, убог».
Так уходят, когда тебя любят, а ты не смог.

Катарина Султанова

 

Kudrjasha, очень похоже на Веру Полозкова, я прямо слышала её голос и почерк, когда читала. Удивлена, что это не она. Автор явно копирует её стиль. И хорошо получается.